Вернуться к содержанию учебника
1. Как стрижонок Скрип появился на свет? Как прошли первые дни его жизни? Чему важному хотела научить стрижонка мама?
2. Какие слова выбирает автор, чтобы рассказать о стрижихе? Согласен ли ты с тем, что она была хорошей матерью? Объясни.
Стрижиха была хорошей матерью. Она следила за тем, чтобы каждый птенец получил питьё и еду, а не один всё съедал, она неустанно ловила насекомых, чтобы накормить птенцов, ей было сложно, потому что отец птенцов погиб, но она не сдавалась и справлялась с заботой о малышах одна очень удачно и умело.
Астафьев подчёркивает, что стрижиха была хорошей матерью, а также отмечает, что она была "серьёзная и строгая", её нельзя было разжалобить писком.
3. Почему стрижата остались одни? Как писателю удаётся показать, что стрижи очень дружные?
4. Как стрижонок Скрип научился летать? Какие слова помогают понять его состояние?
5. Почему Скрип оказался в руках ребят? Что он почувствовал в этот момент?
6. Как писатель относится к поступку мальчиков? Обсудите с другом.
7. Отчего стрижи стали беспокоиться? Почему, прощаясь с родным краем, они кричали тревожно и тоскливо? Для чего автор выбрал эти слова?
8. Подумай, что В. П. Астафьев мог наблюдать в жизни, а что создал своим воображением, фантазией, когда сочинял историю про стрижонка Скрипа. Как писатель, используя приём олицетворения, "оживил" историю?
9. Раздели текст на части, озаглавь каждую из них. С помощью плана перескажи произведение от имени стрижонка Скрипа. С каких слов ты начнёшь свой рассказ? Почему?
Озаглавим части рассказа:
1. Птенцы вылупились.
2. Мать заботится о птенцах.
3. Стрижиха погибла.
4. Дружные стрижи растят осиротевших малышей.
5. Скрип учится летать.
6. Скрип делает себе норку.
7. Стрижи улетают на юг.
Пересказ
Я вылупился.
Ничего не было видно. Лишь далеко-далеко тускло мерцало пятнышко света. Я испугался этого света, плотнее приник к тёплой и мягкой маме-стрижихе. Она прижала меня крылышком к себе. Я задремал, угревшись под крылом.
Я проснулся оттого, что мне стало холодно. Я пошевелился и услышал, как вокруг него завозились и запищали голенькие стрижата, которых мама-стрижиха тоже выклевала из яиц. А самой мамы не было.
Я позвал маму. Мама прилетела совсем скоро. Она принесла в клюве капельку дождя и отдала её мне.
Какая это была вкусная капля! Я проглотил её и пожалел, что капля такая маленькая.
Мама улетела, но скоро вернулась с новой каплей воды. Я полез навстречу маме. Но тут же был откинут крылом на место, да так бесцеремонно, что чуть было кверху лапками не опрокинулся. И каплю вторую мама-стрижиха отдала не мне, а другому стрижонку.
Понял я, какая у нас серьёзная и строгая мама. Её не разжалобишь писком.
У всех стрижат в округе были папа и мама, а у нас была только мама.
Я рос. У меня появились перья, и я всё время хотел есть. Иногда мне удавалось отобрать у братца или сестрёнки мошку, и тогда они жалобно и недовольно пищали. За это мне всегда попадало от мамы.
Мне очень хотелось выглянуть из норки и посмотреть, что же оно там такое, дальше этого пятнышка света, откуда мама приносит еду и ветряные запахи на крыльях.
Однажды я почти вылез из норки, но тут появилась мама, схватила меня, уволокла в глубь норки — и раз-раз клювом по голове.
Раз мама так рассердилась, должно быть, там, за норкой, опасно.
Однажды наша мама не прилетела. Мы её ждали, звали, но вместо неё в норку пробрался вожак — Белое брюшко, пощекотал нас клювом, обнял крыльями, мы пригрелись, уснули. А когда рассвело, в норку к нам наведалась соседка-стрижиха и принесла большого комара. Потом залетали ещё стрижи и стрижихи и приносили еду и капли воды.
Так и вырастили нас стрижи, а маму мы больше никогда не видели.
Однажды появился в норке вожак Белое брюшко. Вместо того чтобы дать мне мошку или капельку, он ухватил меня за шиворот и поволок из норки. Я упирался, пищал. Белое брюшко не обращал внимания на мой писк, подтащил меня к устью норки и вытолкнул наружу.
Ну что было мне делать! Не падать же! Я растопырил крылья и… полетел!
Другие стрижи не давали мне упасть. Они гоняли меня кругами над водой, над берегом, над лесом. А скоро я увидел, что я уже сам, один, летает над рекой! Мне стало радостно.
В этот день я съел много мошек, много выпил воды. Но день кончился. Надо было лететь к норке, но я не смог её найти. Ведь снаружи я никогда не видел свою норку, а сейчас все норки казались мне одинаковыми. Норок много, разве их различишь?
Я сунулся в одну норку — не пускают, в другую — не пускают. Все стрижиные дома заняты. Что же делать? Не ночевать же на берегу? На берегу страшно. В норке лучше.
И я начал делать свою норку. Выскребал глину остренькими когтями, выклёвывал её и уносил к воде, снова возвратился к яру и опять клевал, скрёб, а в землю подался чуть-чуть.
Я устал, есть захотел и решил, что такой норки мне вполне хватит. Я немного покормился над рекой и завалился спать в свою совсем ещё не глубокую норку.
Проснулся я от того, что почувствовал, как меня кто-то схватил. Это были мальчишки. Они вытащили меня из норки. Что только ни пережил я, пока они держали меня в руках и поглаживали громадными пальцами!
Но ничего попались ребятишки, хорошие, выпустили меня.
Я понял, что в маленькой норке не житьё, и принялся снова работать. Я так много раз подлетал к своей норке, чтобы унести глину, так пробивался в глубь яра, что норку эту отличал уже ото всех.
Хорошо, спокойно жилось в своей норке. Но вот отчего-то сделались беспокойными стрижи. Они почти не находились в норках, а всё летали, кружились, лепились на проводах и часами сидели молча, прижавшись один к одному. А потом с визгом рассыпались в разные стороны, присаживались к осенним лужам, заботливо клевали глину и снова сбивались в стаи, и снова тревожно кружились. Эта тревога передалась и мне. Я стал ждать, сам не зная чего, и в конце августа, на рассвете, вдруг услышал призывный голос вожака Белое брюшко.
Мы быстро собрались и улетели в теплые страны.
Вернуться к содержанию учебника